Начало XIX века

Обнаруженная в архиве “Ведомость фабрик и заводов за 1829 год» называет имена владельцев только фаянсовых фабрик (термин “полуфаянс” или “простой” фаянс в ней не фигурирует), которые встречались, за редким исключением, в ведомостях за предшествующие годы. Это — братья Но­вые, Семен Гулин, Иван Овечкин, Василий Жадин, Терен­тий Кузнецов. Иван Акулин, Федор и Иван Тереховы, Петр Николаев и др. Изделия, принадлежавшие им и нескольким другим фабрикам, будут определять лицо гжельского фаян­са в последующее время. Всего с 20-х годов по конец XIX века в Гжели возникло более 30 фабрик, выпускавших тон­кий фаянс. Они начинали производство, вооруженные опы­том предшественников — десятков полуфаянсовых заведе­ний 1800-1810-х годов. Как справедливо заметил современ­ник, “распространение наших фарфоровых и фаянсовых фабрик …принадлежит к счастливому явлению, которое ус­корила более народная сметливость, нежели преуспеяние у нас самых теоретических по сим частям познаний”.

И тогда — в первой трети XIX века — отмечали, наблю­дая за развитием этой отрасли художественной промыш­ленности, и сейчас — при изучении документов и веществен­ных материалов — бросается в глаза именно это обстоя­тельство: народная сметливость — главное движущее нача­ло в создании и процветании русского художественного фа­янса. Причем это относится как к гжельским фабрикам, так и к казенной Киево-Межигорской, где работали мастерами и художниками мещане и крестьяне, доходившие до тонко­стей ремесла эмпирическим путем. Ни русских, ни ино­странных учителей у них не было.

К моменту зарождения гжельского промысла в других местах России уже во всю развивались аналогичные предприятия: казенная Киево-Межигорская, фабрика Ауэрбаха в Тверской губернии, Д.С. Насонова под Москвой, С. Я. Поскочина под Петербургом, три фабрики на юго-западе России. Старейшая фарфоровая фабрика Гарднера приступила к выпуску фаянса в 1829 году. Борьба за рынок между помещичье-купеческим и крестьянским (гжельским) фаянсом была дос­таточно острой. Однако, у гжельского фаянса, было важнейшее преимущество — он стоил намного дешевле. Это отмечали обозреватели всех про­мышленных выставок. Небезынтересно в этой связи при­вести выдержку из письма 1825 года комиссионера Киево-Межигорской фабрики в Москве Наума Петрова директору этой фабрики. Он пишет о конкурентах киевского фаянса, о том, что “возвысились цены на английский фаянс …фаянс гжельских же мастеров хотя не может сравниться в доброте и чистоте с Казенным, однако ж довольно хорош и для по­купателей некапитальных очень выгоден, потому что имеет цены несравненно ниски”.

В начале XIX века господствующим на рынке посуды был английский фаянс. В результате чего, для защиты внутреннего производства, в 1822 ввоз английского фаянса был полностью запрещен.

Проведение публичных промышленных выставок для поощрения русского народного промысла началось с 1829 года. “…Цель выставок состоит в том, — говорилось в объявлении об одной из них, — чтобы показать успехи, сделанные по ка­ждой отрасли промышленности, возбудить соревнование производителей и показать потребителям лучшие отечест­венные изделия”.

На Первой выставке в Петербурге не было представ­лено ни одного гжельского заведения. О фаянсе даже луч­ших в России мануфактур говорилось в обзоре выставки, что он не идет ни в какое сравнение с английским. “Давно ли мы покупали прекрасный Веджвудов фаянс по 2 рубля за дюжину тарелок?. А ныне за дурной платим по 6 рублей и дороже за то, что свой», — писал обозреватель. Но уже че­рез год, на Первой московской выставке 1831 года, можно было видеть фаянс фабрики гжельского крестьянина Федо­ра Терехова — посуду белую, расписную, “крамсового” и “дикого” цвета и с позолотой. Обозреватель выставки от­метил этот факт: “Огромная круглая зала ослепляет бле­ском, в ней хрусталь, стекло, зеркала, фарфор и фаянс. Ог­ромные вазы, богатые разноцветные хрустальные изделия и смиренные произведения гжельцев собраны тут все вме­сте”. Допущение к участию в выставке означало большой успех Гжели — фаянс “крестьянского” заведения стоял рядом с фаянсом крупнейших мануфактур — Киево-Межигорской и Ауэрбаха. Поиски и усилия крестьянина-мастера Афанасия Киселева не прошли даром. Современники засвидетельст­вовали высокие качества “тереховского” фаянса: “изделияпоследнего времени не уступают уже добротою иностран­ным, за что фабриканты обязаны Киселеву, так же удель­ному крестьянину, который успел в том без всякого сторон­него руководства, одними своими наблюдениями и различ­ными опытами в составлении фаянсовой массы”, — говори­лось в записке, поданной на имя министра Императорского Двора в марте 1831 года.

Старания Тереховых и Киселева были отмечены: в 1831 году по распоряжению царя их наградили нарядными кафтанами” за усовершенствование выделки фаянсовой посуды и в поощрение прочих удельных крестьян гжельско­го приказа и распространению фаянсовой сей посуды в улучшенном виде». Тогда же образцы изделий по указа­нию министра Императорского Двора были посланы в Пе­тербург, чтобы определить их пригодность для употребле­ния при Дворе.

Проходит еще немного времени, и в 1832 году за за­слуги в развитии отечественной промышленности Федора и Петра Тереховых, а также Афанасия Киселева награждают серебряными медалями с надписью “за полезное” для но­шения на Анненской ленте.

В том же году А.Л. Киселев стал совладельцем фаб­рики Тереховых. За все время существования их производ­ство оставалось лучшей в Гжели.

Заслугам Тереховых и Киселева не случайно уделено столько внимания — фаянс, созданный ими, по своим техни­ческим и декоративным достоинствам превосходил фаянс всех других крестьянских фабрик, был для них стимулом и образцом для подражания.

Таким образом, период становления тонкого фаянса Гжели можно отнести к первой трети XIX века. И если Рос­сия и, в частности, Гжель отставали в этом производстве от Англии, то шли в одном ряду с другой европейской “керамической” страной — Францией. Характерную статью опубликовал в 1830 году “Журнал мануфактур и торговли», перепечатав ее из французского издания. В публикации рассматривался вопрос о состоянии фаянсовой промыш­ленности во Франции: “В последние 30 лет все отрасли ма­нуфактурной промышленности сделали успехи, только ис­кусство делать глиняную посуду осталось в прежнем несо­вершенстве и даже еще унизилось против прежнего. Между тем как в Англии недавно уже не только в городе, но и в де­ревне употребляют прекрасную белую легкую крепкую и здоровую фаянсовую посуду, у нас в самом Париже в луч­ших домах глиняная посуда никуда не годная: серая, нечис­тая, тяжелая, грубой отделки, со слабой глазурью, скоро лопается и нездоровая. Надобно исключить только Сарргеминскую глиняную посуду, которая крепостью массы и гла­зури превосходнее всех других”.

Одни и те же проблемы возникали в разных странах, осваивавших производство тонкого фаянса.

С 30-х годов XIX века весь гжельский фаянс, и прежде всего “тереховский», переживает расцвет. На это обращали внимание еще исследователи-современники. А. Нентцель писал: “Это была лучшая пора в истории гжельских промы­слов”. А. Исаев, В. Селезнев, А. Селиванов также считали периодом расцвета Гжели 30-50-е годы, правда, не связы­вая их, как Нентцель, с успехами фабрики Тереховых и Ки­селева. Исаев ссылался при этом на устные предания. Он определял расцвет как время наибольшего подъема произ­водства, достижения высоких технических качеств изделий, а мы добавим — и художественного совершенства. Только Г.П. Федченко период наивысших достижений Гжели отно­сил к середине 50-х годов. С этим нельзя согласиться. Со­хранившиеся фаянсовые вещи убеждают в том, что лучшее создано в 30-40-х годах.

Вторая четверть XIX века — период расцвета в Гжели всех керамических производств. При этом изделия из полу­фаянса, фаянса и фарфора часто имели разное назначение и разное социальное бытование. Тех и других было недос­таточно для полного удовлетворения спроса, поэтому они относительно мирно сосуществовали. Полуфаянсовые кув­шины и кумганы, расписанные синими орнаментами, укра­шали стол и быт зажиточного крестьянства, городского ме­щанства. Столовые сервизы из тонкого фаянса получили признание у более широкого круга городских жителей. Фа­янс стал особенно популярен в 20-30-х годах. Однако, до того, как гжельцы научились делать тонкий фаянс (а изде­лий Киево-Межигорской фабрики и Ауэрбаха было мало и стоили они очень дopoгo), обеспеченные люди из Москвы покупали полуфаянсовые гжельские сервизы. Некоторые из них приезжали с заказами в Гжель. Документы хранят упо­минания о продаже сервизной посуды «господам” и “приезжающим разного звания людям”.

В XIX веке Гжельский полуфаянс и фаянс расходились по всей стране, продавались на ярмарках в Нижнем Новгороде и на Украине. При этом только фаянс фабрики Тереховых и Ки­селева не уступал по своим техническим и художественным качествам фаянсу частных заводов. Его экспонировали на многих промышленных выставках в Москве и Петербурге — в 1833, 1835, 1843 и 1849 годах. На выставке 1833 года Тере­ховы и Киселев представили большой ассортимент изде­лий: столовые сервизы, отдельно — мелкие и глубокие та­релки, соусники, салатницы, “ледники”, банки для цветов, кувшины разных видов. После выставки “крестьяне братья Тереховы и Киселев за усовершенствование ими фаянсо­вых изделий” были награждены малыми золотыми медаля­ми. В связи с участием “тереховского” фаянса на выставке 1843 года обозреватель писал: “…главными представите­лями фаянсового дела в России являются бр. Гарднер, Ау­эрбах и г.г. Терехович и Киселев”; далее он указывал: “…их (т.е. Тереховых и Киселева — Т.Д.) производство возвыси­лось до значительной фабрики. Их тонкие фаянсы наподо­бие английского ни в чем не уступают произведениям ста­ринных фабрик бр. Гарднер и Ауэрбаха, тогда как цены их гораздо умереннее. Факт сей подает некоторую надежду на будущее, потому что подобный пример не может остаться без благотворного влияния на окружающее производство”. Таким образом, каждое выступление тереховского фаянса на выставочных состязаниях вызывало положительный от­зыв критики.

Успехи фабрики Тереховых и Киселева были не слу­чайны. Удостоившись чести стать экспонентами выставок, единственными из гжельских заводов, получив награды и похвалы, Федор Терехов и Афанасий Киселев продолжали искать способы улучшить фаянсовую массу. В 1835 году они обратились в Удельный гжельский приказ с просьбой о покупке для опытов на их фабрике материалов, используе­мых Киево-Межигорской фабрикой. Мастера хотели провес­ти пробу непромытой белой глины и прожженного кремния. Их Просьба была удовлетворена в 1836 году. Из закуплен­ных материалов по своей рецептуре они создали фаянс, превосходящий киевский».

Остальные гжельские фабрики также делали замет­ные успехи: усовершенствовали фаянс, для декорирования посуды овладели способом переводной печати, искали свои сюжеты. Среди крупных и лучших заведений Гжели 30-40-х годов следует назвать фабрики бр. Новых, бр. Жадиных, бр. Рачкиных, бр. Самсоновых.